КАКИМ БУДЕТ ЗАВТРА ПОСЛЕ ГОЛОДА ВЧЕРА И ПЕРЕЕДАНИЯ СЕГОДНЯ (В ПОИСКАХ НОВОЙ МОДЫ)
Всероссийская научная конференция
«Футурологический конгресс: будущее России и мира»
Москва, 04.06.2010
Доклад члена правления РСПП В.С. Бирюкова
к вынесенному на конгресс вопросу «Кратко-, средне- и долгосрочные мировые сценарии развития»
Прежде чем заглянуть в грядущее, развернемся к минувшему. Исход холодной войны часто объясняют падением в 1980-х годах цен на углеводороды. Это дескать, поставило на колени СССР и его сателлитов. Но на заре советской власти ситуация была несопоставимо хуже, однако голодные энтузиасты добивались потрясающих результатов. Энтузиастов-то почти и не осталось в позднем СССР: пассионарии уступили место эгоистам, алчным реалистам.
После войны, в ходе которой народ познакомился с западными товарами, советское общество снизу доверху все сильнее инфицировалось вирусом потребительства. Даже третья волна русской эмиграции во многом вызывалась вещизмом, о чем главный редактор «Нового русского слова» Андрей Седых говорил: «"Третья волна" – это наиболее аполитичная эмиграция из всех. Это эмиграция людей, которые хотели жить по-человечески».
*****
Победа общества протестантской этики «всемерно потреблять здесь и сейчас» над обществом идеалов «создадим светлое будущее для потомков» оказалась пирровой. В начале XXI века шоппинг по популярности занимает 2-е место в мире, и потребительские кредиты усугубляют хроническое безденежье большинства живущих. На 1-м месте – телевидение, «способ посмотреть на людей, которых вы бы не пустили на свой порог». Такие вот нейтрализаторы стресса у «винтиков потребления»!
Homo Consumens – Человек Потребляющий – покупает ненужные ему вещи и продукты. Обувь и одежду некогда носить, в мусоропроводы летят упаковки тухлятины, квартиры захламлены. Но даже люди скромного достатка выбрасывают деньги на ветер исключительно из-за этой безудержной жажды.
Кстати, бесполезность часто заложена в самом товаре: если буханку хлеба можно употребить на 95% (за исключением упаковки), то в бытовой электронике множество функций никем не используются. Что уж говорить о мощных авто, которые ползают по Москве со средней скоростью 22 км/час, и этот показатель ежегодно снижается на 1 км/час?
Избыточное потребление порождает новые цивилизационные риски.
1. Разбазаривание ресурсов. Основа нашего существования – сельхозугодья. Если полвека назад на человека приходились 24 га плодородной земли, то ныне – 12 га. Сколько останется еще через 50 лет? Пожалуй, не 6 га, а меньше, в информационную эпоху все процессы протекают с ускорением. Но больше на Земле взять землю негде: 80% угодий, пригодных под зерновые, уже задействованы, из них 15% испорчены «химией» (удобрения, инсектициды, гербициды).
2. «Мода покупать» ведет к нравственной и умственной деградации. Выбор вуза диктуется не способностями абитуриента, а зарплатами его выпускников. Молодежный идеал – бездельник из ночного клуба, который незаслуженно пользуется интеллектуальной продукцией (Интернет, телефония, GPS). Девочки со школьной скамьи становятся «охотницами за мужьями» – рвутся в содержанки. Мечты о безудержном потреблении приводят к массовой некомпетентности: люди хватаются за работу, о которой не имеют представления, – лишь бы «рубить бабло». В обществе царит вопиющая неверность, о чем свидетельствует лексика: «кинуть», «слить», «впарить», «откатить», «слупить».
3. Победители голодных идеалистов обречены на численное сокращение – если не на вымирание. К чему плодить нищету? Вместо воспитания очередного ребенка лучше развлекаться, потребляя, и потреблять, развлекаясь. Эту логику усваивают и мигранты, которые просачиваются из Азии и Африки в страны с высокими стандартами потребления. Вид Homo Sapiens – Человек Разумный – совершает постепенное самоубийство.
*****
Нужна золотая середина между вчерашним «строительством светлого будущего» и сегодняшним «все и сразу». Свободное потребление должно сочетаться с законодательными ограничениями – требуется государственное вмешательство. При наличии доброй воли правящая элита способна реализовывать самые амбициозные проекты, например, экономические «чудеса» произошли в таких непохожих друг на друга странах, как Япония и Германия, Южная Корея и Польша, Финляндия и Тайвань. В 1980-х Китай обуздал голод и рождаемость, а Италия разгромила левацкий терроризм и мафию. Ни отдельным людям, ни целым корпорациям не осуществить того, что под силу государственной машине, ведомой честными энтузиастами.
В каких же самоограничениях остро нуждается человечество? Сразу отвергнем вариант некой карточной системы; требуются более тонкие регуляторы, которые сделают избыточное потребление невыгодным. Начнем с жилья. Неужели массовое строительство типовых квартир сложнее освоения космоса, ядерной энергетики, авиации, генной инженерии, роботизации и других великих достижений разума? При социализме люди десятилетиями ожидают квартирку от государства, а при капитализме десятилетиями возвращают ипотеку. Тем временем подрастают дети, и «квартирный вопрос» вновь обостряется, становясь бичом всего жизненного пути. Спекуляции жильем в 2007 году столкнули в финансовый кризис США и в 2008-м аукнулись по всему белу свету. А Москва? Десятки тысяч людей ютятся в вагонах, подвалах, даже офисах, в то время как «элитные» многоэтажки пустуют годами.
Обеспечением крыши над головой должно заниматься государство, строя жилье за счет бюджета. Мы не имеем в виду бесплатной раздачи квартир, в какой бы форме она ни производилась. Например, в 1970-х годах в ФРГ возник автономизм – левацкая идеология, которая вообще вычеркнула жилье из списка товаров и призвала захватывать пустующие квартиры и дома. Нет, жилье – это, безусловно, товар, но товар наипервейшей необходимости. Он не может быть предметом наживы. Это же, в конце концов, не автомобиль, без которого многие обходятся. Извлечение частными лицами прибыли от торговли квартирами есть цивилизационное недоразумение – архаичное и аморальное.
Государство должно удовлетворять жилищные потребности по мере их возникновения – из расчета одной небольшой комнаты на человека. Вы достигли совершеннолетия? Берите у государства в кредит малогабаритную «однушку» – по фиксированной цене и с процентами, не превышающими ставки рефинансирования центробанка. Женились? Получите в кредит «двушку». Выплаченные за «однушку» деньги зачтут при погашении стоимости новой квартирки, а в оставленную «малосемейку» въедет новый жилец и начнет расплачиваться за нее с государством. У вас родилась двойня? Поздравляем – переезжайте в четырехкомнатную квартиру или в коттедж, таунхаус.
Вот дети выросли, да и разлетелись по собственным квартирам. А супруги остались вдвоем: зачем им коттедж? Пускай перебираются в «двушку» и получают от государства компенсацию – разницу между ценами бывшего и нового жилища. Если же пара не пожелает расставаться с обжитым коттеджем, за избыточный метраж придется платить драконовский налог.
*****
Либеральный рыночник возразит, что увеличение роли государства оборачивается ростом коррупции. Однако она расцветает там, где имеется прибыльность. Повторю: жилье следует вывести из рыночной стихии. Погоне строителей за прибыльностью «квадратов» и страсти богатеев к необозримым габаритам жилья нужно противопоставить нравственное решение. Конечно, полем для злоупотреблений может стать битва строительных компаний за грандиозные госзаказы на возведение жилья. Однако и сегодня фирмы за откаты добиваются бюджетных закупок своих товаров и услуг. Но при чем тут бездомные? Это компетенция правоохранительных органов.
И все же кому-то наш проект покажется утопичным и конфликтогенным. Мол, не удастся ввести убойные налоги на обладателей вилл с их лоббистскими возможностями, сложно наладить бесперебойную «циркуляцию» квартир, невозможно обеспечить их удовлетворительное территориальное расположение, неясна судьба меблировки съезжающих жильцов и т.д. Не станем возражать. Мы нащупываем концепцию, согласно которой общество потребления трансформируется в нечто более разумное.
Подлинная утопия – упования на свободный рынок, который, дескать, сам сбалансирует спрос и предложение. Самоограничительному, рациональному поведению бизнеса препятствует безграничная жадность – ею были надуты лопнувшие пузыри деривативов и пирамид, приведшие ко всемирной рецессии.
При тотальной «финансиализации» цена товара все меньше определяется соотношением спроса и предложения, а все более – капризами портфельных инвесторов. Однако основы человеческого существования – в частности, продовольствие – невозможно производить из воздуха. Мы не умеем засевать поля производными финансовыми инструментами, да и свиньи с коровами привыкли к иной пище.
Если прежде между спадами проходили десятилетия, то в информационную эпоху эти благословенные промежутки становятся короткими, как удары сердца. Волны рецессии будут заливать нас до тех пор, пока ведущие государства не придумают, как исключить надувание финансовых пузырей, включая пузыри бюджетных дефицитов, в чем особенно преуспели Греция, Италия, Испания, США и иже с ними.
«Современный глобальный кризис выходит за рамки стандартного циклического кризиса, его возникновение и развитие отражает глубинные проблемы социально-экономического развития ведущих стран, – констатирует Владимир Мау, ректор Академии народного хозяйства при правительстве России. – Надо осознать неэффективность борьбы с кризисом в традиционной парадигме и сформировать общественный спрос на новый курс – новый New Deal... Неизбежно и существенное расширение роли государственного регулирования финансовых рынков... Эта задача будет, по-видимому, находиться в числе приоритетов дискуссий экономистов и политиков в обозримом будущем. Ее решение станет одним из условий выхода из глобального кризиса и установления нового экономического миропорядка».
Подчеркнем: если государство захочет, значит, оно сможет. Еще в 2008-м правительство США запретило один из наиболее спекулятивных инструментов – «игру на понижение без акций на руках». А ведь когда-то несбыточными утопиями казались и ограничение абсолютной монархии, и всеобщее избирательное право, и лицензирование деятельности, и сертификация продукции, и штрих-код на упаковке. Повсеместная этатизация будет усиливаться в любом случае – независимо от способов решения «квартирного вопроса» и профилактики финансовых пузырей: иначе не «разошьются» другие глобальные проблемы.
*****
С увеличением средней продолжительности жизни рассыпается солидарная пенсионная система – распределение части вырученных за продукцию средств среди бывших работников. Младшее поколение более не в силах содержать старших, и пенсии в своей солидарной части сжимаются как шагреневая кожа. Но по той же причине утрачивает значение и накопительная часть пенсии: работник не успевает накопить достаточно средств, чтобы сносно существовать на них в течение времени, которое на канцелярите зовется «временем дожития».
Примером служит провал пенсионной реформы в России (галопирующий дефицит Пенсионного фонда), да и в других стареющих странах положение угрожающее. Нетрудно предположить дальнейшую этатизацию содержания «самортизированной» рабочей силы, а именно – перевод пенсионеров на бюджетное финансирование по всему миру.
Еще одна проблема связана, как ни странно, с успехами генетики. Вероятно, в ближайшие 20–30 лет общедоступными станут тесты по анализу ДНК на предрасположенность к ряду заболеваний. Однако профессор университета Брандиса (США) Стефен Чекетти напоминает, что страхование базируется на неумении предсказывать будущее. Узнав об отсутствии генетических рисков, человек не купит соответствующей страховки. В ответ на сокращение спроса страховым компаниям придется увеличить стоимость страховок. А это сделает их непривлекательными для еще большего числа людей. И т.д. – пока не рухнет весь рынок добровольного медицинского страхования.
«Основные медицинские услуги всем гражданам независимо от их генетической предрасположенности сумеет обеспечить лишь единственный гарант – государство», – делает вывод Чекетти.
Сейчас еще трудно судить, в какой степени здравоохранение «переляжет» на бюджетное финансирование, но тренд очевиден.
Следующая проблема. Почему на фоне чудовищного экономического спада цены на нефть после краткого перерыва вернулись пускай и не на докризисную, но на отнюдь немалую высоту?
«В январе [2009 года] была драма: упала цена до $30 за баррель, – говорил за одним из наших "круглых столов" "Диверсификация российской экономики" академик Виктор Ивантер. – Но обходится-то добыча одного барреля всего в $15. Так это же отлично, 100% прибыли. Другое дело, что при цене $30 за баррель не может быть никакого разбуривания арктического шельфа...».
Но уже в I квартале 2010 года прибыль в нефтяном экспорте переваливала уже за 400%: будем надеяться, наши нефтяники вот-вот начнут освоение новых месторождений. Только никаких природных кладовых не хватит на ближайшие 40–50 лет, если автомобилизация китайцев и индийцев будет шагать нынешним темпом. Ей даже кризис не помешал – вот вам и реальная причина дороговизны углеводородов (помимо спекуляций фьючерсами). В Китае и Индии 40% населения планеты, и взлет там уровня жизни уже обернулся мировым продовольственным кризисом в 2007 году. Недавно сотни миллионов велосипедистов недосыта питались рисом, а теперь распробовали ветчину с сыром и полюбили личные авто.
Допустим, благодаря научно-техническому прогрессу лет через 40–50 человечество пересядет на экологичные электромобили, а бензиновые и дизельные моторы выйдут из употребления. Пускай даже все электричество будут давать атомные станции и возобновляемые источники. Однако нефть – не только энергоноситель, но и сырье для полимеров. Из них-то в основном и строят автомашины – независимо от типа двигателя.
Сегодня в США свыше 250 млн грузовиков и легковушек, что составляет 85% численности американцев. Этот автопарк ежегодно увеличивается на 5 млн, в то время как население растет вдвое медленнее. Чтобы Китай с Индией достигли американской автомобилизации, потребуются свыше 2,5 млрд авто. Вероятно, их производство поглотит все доступные углеводороды и металлы планеты. Для сравнения: в начале 2010 года автомобильное «поголовье» Поднебесной составляло чуть больше 35 млн, то есть не превышало 3% населения страны.
*****
А дорожная инфраструктура? Чем внешне отличается Нью-Йорк от Москвы? Грандиозные развязки, четкое деление автотраффика на транзитный и локальный обеспечивают среднюю скорость в американском мегаполисе 38 км/час – космическую для нашей столицы. Между прочим, на каждую 1000 ньюйоркцев приходится около 900 легковых машин, а на 1000 москвичей – не более 400. Так что, на первый взгляд, есть повод для оптимизма – в запасе у нас опыт Нью-Йорка.
Но вот и ноу-хау других столиц. В Берне машина совместно используется сразу несколькими автолюбителями – по графику. В Токио сооружают «пятислойные» транспортные артерии. Лондон и особенно Рим взимают немалые деньги за въезд в центр. И т.д. Но число автомобилей все равно растет, и пробки становятся все более безнадежными. Пожалуй, за одним исключением. Это – Сингапур. Быть там автомобилистом – роскошь. Платят за все и помногу: за право купить машину, за право ее ввезти, за ее регистрацию в местной ГАИ, за содержание дорожной сети, за пользование автотрассами. Опыт процветающего города-государства не получил распространения оттого, что наш мир далек от разумного устройства.
Разумный мир – это в первую очередь мир рациональный, где человек потребляет столько благ, сколько ему необходимо для выполнения жизненно важных функций. Обществу предстоит вычислить пороги разумности, при преодолении которых начинается избыточное потребление – «сон разума». За него придется вносить отдельную плату. Это и будут те самые тонкие регуляторы, о которых говорилось выше.
Сколько человек едут в легковой машине? Как правило, – один, реже – двое, еще реже – трое, четверо. А места полупустая машина занимает столько, сколько битком набитая. Пробка – очевидный признак неразумного мира. Нервотрепка, перерасход горючего, загрязнение воздуха, ускоренная амортизация, а главное – уничтожение времени, невосполнимого витального ресурса. В информационном обществе цена времени неуклонно растет – жалко расходовать его на пустяки! Кстати, средняя скорость передвижения в московском метро превышает 40 км/ч – вдвое выше, чем по улицам.
Итак, рецепт есть: государства могут избавить мегаполисы от пробок, если решительнее распространят опыт Рима, Лондона и отчасти Сингапура. Собственно говоря, и сейчас разумные жители столиц добровольно оставляют машины близ окраинных станций метро, чтобы добраться до делового центра под землей. Воистину разруха – не в клозетах.
*****
Мы не призываем «ходить в рванине» и умирать с голоду – мы призываем соблюдать меру; свобода должна разумно сочетаться с ограничениями. Увы, среднестатистический индивид с годами развивается от больших самоограничений (внушенных родителями, воспитателями, учителями) к меньшим самоограничениям: безбрежная свобода имеет свойство отключать «тормоза». Нетвердо усвоив в детстве некоторые идеалы, вступающий в самостоятельную жизнь юнец становится жертвой нарастающего потребления. Отовсюду заливаются менестрели общественного безумия – реклама и пиар. Первая «бьет по глазам и ушам» прямой наводкой: купи меня, потому что я крутой! Второй действует деликатнее: взгляни, какой он крутой, и если хочешь быть похожим на него, покупай такие же шмотки и тачки, как у него! Американский футуролог Пол Саффо подметил: «Неслучайно и совпадение потребительского бума с распространением телевидения».
Чтобы безгранично потреблять, все хотят стать миллионерами. Но если вы можете тратить без счета, то разве откажетесь от поездок в лимузине по центру города? Максимум денег противоречит даже минимуму ограничений и служит приводным ремнем неразумной свободы. Вот почему все большие сомнения вызывает прежнее слепое поклонение идолу частной собственности: ее разрастанию должны препятствовать некие рамки.
Страны «золотого миллиарда» не могут похвастать многочисленными супербогачами – за исключением США. В «Индексе процветания 2009 года» Института Legatum тройку лидеров образовали Австралия, Австрия и Финляндия; Сингапур разделил 4-е место с ФРГ и США; следующее, 7-е место досталось Швейцарии; на 8-м обосновался Гонконг; на 9-м – Дания и Новая Зеландия; на 11-м – Нидерланды; на 12-м – Швеция; на 13-м – Япония; 14-е поделили Норвегия, Франция, Бельгия, Канада и Великобритания.
Зато Россия с ее миллиардерами, имена которых знает весь мир, заняла 57-е место. Да, любой рейтинг штука условная, и в данном случае выше нас поднялись такие великие державы, как Ботсвана и Намибия. Однако в целом приведенное ранжирование стабильно фиксируется и прочими исследованиями – уровней экономической свободы, коррупции, удобства проживания и ведения бизнеса, удовлетворенности жизнью.
Быть супербогачами невыгодно там, где государства ввели прогрессивные шкалы налогов на доходы, мощность автомобилей, недвижимость. По мере исчерпания ресурсов эти ставки будут только расти. Но вдобавок к фискальным санкциям требуется убедить людей, что сверхбогатство некрасиво и даже неприлично, а посему не может быть модным. Лихорадочная погоня за частной собственностью стала такой же устаревшей парадигмой протестантского капитализма, каковой было тотальное обобществление при реальном социализме.
Задавая стандарты потребления, мода выступает могучей силой всего образа жизни. Подрастающим поколениям предстоит растолковать: истинная власть сокрыта не во владении чем-либо, но в возможности этим самым «чем-либо» пользоваться. Вслед за сверхбогатством должен выйти из моды и шоппинг.
*****
Вместе с тем мы призываем государство облегчить людям незаменимое потребление, и прежде всего, как отмечалось, обеспечение жильем. После этого можно приступить к главному: заняться подъемом в обществе престижа знаний и духовных ценностей, которым предстоит заменить собой бездумное потребительство. В противном случае мир наделенных разумом существ не может быть разумен. Но, согласитесь, сложно напитываться подобными ценностями, занимаясь элементарным выживанием.
В перестройку я впервые побывал в Японии и услышал там своеобразный панегирик безработным: «Эти люди не хотят работать, поэтому они социально опасны. Впрочем, на преступление они пойдут разве что от крайнего отчаяния, поскольку ленивы и трусливы. Чтобы не доводить безработных до такого состояния, налогоплательщики выдают им приличное пособие: мы кормим этот балласт для того, чтобы он не мешал нам жить. Пусть лежат на боку, созерцают мир и считают себя продвинутыми дзэн-буддистами».
Это мудро: минимум жизненных благ человек, не желающий трудиться, должен получать от государства. Получать не за что-нибудь, а в качестве социальной профилактики – ради общественного спокойствия. Но отсюда же вытекает и здоровый скепсис: с какой стати люди, избавленные государством от страха голодной смерти или боязни лишиться крыши над головой, самопроизвольно потянутся к знаниям и духовности? В США есть понятие Joe Six-Pack – так называют туповатого работягу, который замечательно отдыхает перед телевизором с упаковкой из 6 банок пива. Близкое немецкое понятие, укоренившееся в британском английском и французском языках, – Philister, самонадеянный невежда. Он глотает ту же телепопсу и так же безразличен к проблемам общества, что и его «коллега» в Штатах.
Как превратить этого Homo Consumens et Televisualis – Человека Потребляющего и Телевизионного – в Homo Callidus et Spiritalis – Человека Знающего и Духовного? А при помощи все того же телевидения. Коль невозможно оторвать его жертв от экранов, используем телеманию во благо. Сегодня экранное мельтешение блокирует мозг, лишая его способности к самостоятельному мышлению. Но государству будет по плечу исправить положение. Да-да: опять этатизация!
Товары и услуги производятся по техническим регламентам. Покупая компьютер, вы знаете тактовую частоту его процессора и другие параметры. На бутылке с водой указан ее состав. При шиноремонте используются прописанные технологии. Зато телефильмы снимаются исключительно ради будущих рейтингов, потому что чем больше аудитория, тем дороже эфирное время для рекламы. Отчего не разработать регламенты, которые зададут телепродукции некую планку, ниже которой опускаться нельзя? Разве продюсеры, режиссеры, сценаристы, артисты сами не будут рады выпускать просветительские, умные, развивающие передачи взамен интеллектуальной жвачки?
Лев Толстой заметил: «Человек подобен дроби: в знаменателе – то, что он о себе думает, в числителе – то, что он есть на самом деле. Чем больше знаменатель, тем меньше дробь». Творческие люди с презрением относятся к работе, если ее итогом становится халтура. Всякому нормальному человеку – не «Джо сикспэку» – хочется, чтобы «числитель» был побольше. У литераторов есть термин «лабудить», то есть сочинять остросюжетную муру для невзыскательных читателей; этак «числитель» прирастить не удастся. Близкое словечко и у музыкантов-ремесленников: «лабать». Можно ли так обозначить выступление, скажем, «Битлз»? Риторический вопрос.
Мы не ратуем за худсоветы и прочие цензурные инструменты советской эпохи; мы предлагаем оградить народ от оболванивания. Неужели это аморально, несправедливо, бесчеловечно? Ведь пользуются же спросом развивающие передачи – телевикторины. Что же мешает интеллекту вытеснить с голубого глаза бездарных юмористов, музычку для «двуногих растений», светских львиц с одной извилиной и бесконечные сериалы для гуманоидов?
*****
С помощью всемогущих ТВ и Интернета обществу предстоит усвоить этику «антикапитала». На смену мировоззрению по формуле «больше зарабатывай и потребляй» придет новое – с формулой «больше узнавай и созидай». В условиях разумного расходования материальных ресурсов деньги неизбежно перестанут быть высшей ценностью. Тогда-то пик потребления сместится на знания и иную духовную пищу.
Может возникнуть опасение, будто на все предлагаемые расходы у государств не хватит денег. Да, сократится избыточная торговля никчемной продукцией, однако увеличатся продажи образовательных услуг. Передача знаний – это и сегодня целая индустрия, которая часть своих доходов отчисляет бюджетам в виде налогов. Произойдет перераспределение: меньше налогов будут давать торговые сети, больше – университеты, технопарки, конструкторские бюро.
Быстрее знания пойдут в оборот – более компактными и безвредными станут автомобили, принципиально новые транспортные решения разберутся с пробками, выйдет из тупика термоядерная энергетика.
Чем мир разумнее, тем безопаснее: чем больше в обществе ученых и людей искусства, тем меньше в нем бандитов, мошенников и дураков, а вместе с ними – полиции, прокуроров, судей, надзирателей, психиатров. Значит, больше средств удастся направить на пенсионеров и медицинское страхование.
Мода на людей знающих и духовных обернется сокращением не только внутренней преступности, но и напряженности между странами, чему поспособствует замедление расходования невосполняемого сырья; в частности, снизится накал территориальных споров из-за месторождений. Это позволит разгрузить бюджеты силовых ведомств и высвободить ресурсы для образования и науки.
Человек Знающий, Homo Callidus, не станет по-детски бездумно потреблять, просто не найдет в этом прелести: одну лишь пошлость, отречение от разума. Вообще человек вправе называться человеком с той минуты, когда поступится своими примитивными, поверхностями желаниями в пользу чего-то более мудреного и общественно полезного.
Для России переход к обществу знаний может оказаться единственным способом модернизации – нам больше нечего противопоставить миру. В Америке по крайней мере реальный сектор экономики вообще не нуждается в модернизации; по числу рабочих рук мы не можем соперничать с Юго-Восточной Азией; нефть и газ рентабельнее добывать не на Крайнем Севере, а в Персидском заливе и озере Маракайбо; чтобы задействовать наши заманчивые транзитные возможности, потребуются десятилетия на создание транспортной инфраструктуры. Даже АПК – единственную растущую в кризис отрасль – мы поднимаем с помощью импортных техники, пород, технологий.
«Страна должна поменять свои ориентиры, создать психологическую атмосферу, когда выпячивание личного богатства, избыточного потребления и праздности станет неприличным и презренным, когда важнейшей характеристикой человека станет его образование, творческие и трудовые способности и вклад в развитие своего народа и его производительных сил», – пишут академик Роберт Нигматулин и его брат профессор Булат Нигматулин, которые также выступали экспертами за нашими «круглыми столами» «Диверсификация российской экономики».
*****
В нашей стране нет традиционного общества – этот фундамент разрушен незаконченными модернизационными проектами Петра I и Сталина. Мы единственные в истории человечества шагнули в потребительство без общей культурно-нравственной базы, с атомизированным и дезориентированным населением. Взять такую безусловную ценность всякого традиционного общества, как семья: она в России чрезвычайно слаба (мировые рекорды разводов и абортов). А ведь всякая модернизация предполагает массовое самоограничение, готовность народа потуже затянуть пояса.
У нас такой сознательности что-то не видно: напротив, люди никак не могут «напотребляться» после эпохи тотального дефицита; зашкаливающая коррупция – также одно из следствий длительного товарного голодания. И еще очень важно, что даже Запад нам в модернизации не помощник. Да, в ходе холодной войны Запад поспособствовал модернизации ряда стран «третьего мира», например, Чили. Однако делалось это в обмен на поддержку в противостоянии с советским блоком; России же на модернизацию денег не даст никто – надо прорываться самим.
Вследствие бурного технологического расцвета мы самоуверенно называем себя информационной цивилизацией, являясь по-прежнему устаревшим обществом с экономикой потребления вещей. Спасибо этой экономике: она впервые в истории в основном удовлетворила «физиологические» и «экзистенциальные» потребности, лежащие в основании известной пирамиды Маслоу. Отчасти и кое-как насыщены также потребности среднего уровня – «социальные» и «престижные».
Но «духовные» потребности человека («познание», «самоактуализация», «самовыражение»), которые Абрахам Маслоу расположил на вершине пирамиды, очень далеки от удовлетворения. Мир смотрит на них снизу вверх, и эту высоту удастся взять лишь обществу с экономикой потребления знаний. А уж оно осуществит такой научно-технический скачок, какой не снится ни одному писателю-фантасту.
Альтернатива же ясна, как белый день: мы продолжим движение нынешним курсом «саранчи», безмерно пожирая все на своем пути. «Выбор людей» – в корректировке направления: пробудившись ото «сна разума», подняться на новый виток эволюции. Не отказываясь от материализма, облагородиться с помощью идеализма. В конце концов, идеал есть прекрасная и недостижимая цель всякого развития. Упорство позволяет добиваться поистине сказочных успехов: если вы во что-то верите, значит, это уже не сказка.
Завершим словами философа Ивана Ильина: «Человечество нуждается в обновлении духа и облагорожении инстинкта, в возвращении к евангельской вере, а не в чистых перчатках, обещаемых антихристом».
